Ани нет. Значит, водит свой троллейбус в утреннюю и вернется затемно. Странно, но он даже почему-то обрадовался, что ее нет. Хотел было оставить деньги дома, с собой взять немного, но потом подумал: к чему? Пусть будут при себе. Никуда не денутся. Вернется домой, тогда и с Анькой разберется.
Вышел на улицу, и сами ноги, черт знает почему, понесли на Кузнечный.
Явился туда в такой час, когда питейное это заведение представляло образец чистоты и порядка. Холодно белели мрамором незанятые столики. Горками возвышались за стеклом бутерброды с кильками — закуской, отпускавшейся в неограниченном количестве без выреза талонов. Намытые, никогда не вытираемые кружки и граненые стаканы матово поблескивали, теснясь на буфете.
Алексею обрадовались как родному. Готовы были угощать от души, хоть явился на этот раз и без баяна. Но Алексей, наоборот, угощал сам. Велел налить по сто граммов официантам и вина старухе уборщице. По неписаному закону буфетчиков не угощают. Буфетчик сам всему хозяин. Захочет — выпьет. Но Алексей никаких таких законов не признавал. Приказал налить себе и буфетчице, а та и рада.
Так выпили за его выздоровление. Почему-то все были уверены, что Алексей все эти дни болел и вот теперь понравился и явился. Он не стал возражать, С выздоровлением так с выздоровлением, если им того хочется. Тут — известно, на ловца и зверь бежит — появился Санька Лысый. Хлопнул Алексея по плечу. Очень рад был, что наконец увидел.
Сели в уголочке за Лешкин музыкантский столик. Заказали того-сего, выпили. Санька жаловался на то, что время работает не на него, и на какие-то трудности. Все повторял малопонятную фразу: «Пора, Лешенька, закрывать контору… Пора, пора закрывать…»
Появился еще один постоянный посетитель — дядя Витя, пожилой, молчаливый человек с черными с проседью висячими усами, концы которых всегда были мокрыми от пива.
Посидели немного втроем. Но тут Санька, почуяв, что у Алексея денег довольно, предложил перебазироваться в ресторан Московской гостиницы, где можно и выпить и поесть чего-нибудь стоящего, как он объяснил.
Давно Алексей не ходил в ресторан. Он и прежде-то в них бывал всего раза два-три, не больше. Что тут долго раздумывать?
— Пошли!
Раздеваясь внизу, в гардеробе, Алексей чувствовал себя в форменке не так чтобы очень ладно, дядя Витя и вовсе стеснялся своего старенького пиджака и рубашки без галстука. Зато Санька, как сбросил шинель, оказался в пиджаке из материи букле и выглядел в нем очень даже по-современному. Он был здесь как будто своим, повел их по лестнице. По пути здоровался с официантами, называя их по именам, а полноватого парня в черной паре из большого зала похлопал по плечу, и тот, побежав вперед, усадил их у огромного окна на площадь. Командовал Санька. У него отыскались и лимитные карточки, так что оплата была со скидкой. Выпили порядком. Шли разговоры самые интересные. Алексей припомнил боевые дела. И дядя Витя не остался в долгу. Было ему что рассказать. Санька, тот больше слушал, улыбался и кивал головой. Нет-нет и вставит: «Понятное дело, Леш, мы с тобой повоевали. Нам и отдохнуть не вред. Пускай теперь другие лямку тянут. Мы с тобой, Лешенька, дело найдем…» При этом он подмигнул Алексею. Тот не стал задумываться, что у Саньки может быть с ним за дело, кроме выпивки, но ничего не сказал. Настроение было куда как хорошим. Заработанных денег, что сейчас горели пламенем, жаль не было, потому что Алексей считал их шальными, а проделанный труд вроде баловства.
Правда, Санька под конец раскошелился, а когда дело дошло до расплаты и появилась девушка с коробочкой, куда собирала лимитные талоны, Санька откуда-то из глубины внутреннего кармана вытащил сотню, положил ее на стол, прихлопнул ладонью, будто поймал и боялся выпустить.
— Это тебе в поддержку, Леша.
На улицу вышли в самом распрекрасном расположении друг к другу. Чего никак не хотелось, так это расставаться. Санька еще на лестнице шепнул Алексею, что хорошо бы от старика отколоться и завалиться куда-нибудь, где тепло и не дует. Но Алексей такое дело по отношению к дяде Вите посчитал предательством и Санькино предложение пропустил мимо ушей.
На улице ему пришла в голову идея пригласить обоих к себе; не к себе, понятно — что там у него делать, — а к Ане. Она, по всему, была уже дома и, надо думать, не откажется от симпатичных гостей.
До того эта мысль всем понравилась, в особенности Саньке, что сразу же заспешили в Особторг, чтобы кое-чего там купить. Не с пустыми же являться руками!
Вскоре гуськом, с пакетиками и бутылками в карманах, поднимались с парадного хода. Алексей глянул через окошко с лестницы на окно Анькиной комнаты. Все в порядке, горел огонек. Значит, дома.
Позвонил нарочно не ее звонком. Пусть отворят другие, чтобы получилось совсем неожиданно. Открыла старуха Мария Кондратьевна. У Алексея отношения с ней были вполне нормальные. Никаких, в общем, отношений. Он торопливо извинился и повел за собой по коридору подтянувшихся по такому случаю собутыльников.
У дверей Аниной комнаты остановились. Алексей постучал.
— Кто? — послышалось за дверью.
— Мы, Анюта. К тебе. Я с товарищами…
Не получив ответа, нажал ручку. Все трое ввалились в комнату и остановились, щурясь от света и переминаясь с ноги на ногу.
Аня не сразу поняла, чего от неё хотят; ошеломленная этаким явлением, она смотрела растерянно. Теперь только Алексей сообразил, что могли они ее застать в домашнем, неподходящем виде, но она была в блузке и черной юбке. На ногах чулки и тапочки.
— Мы к тебе, Анюта. — повторил Алексей. — Запросто посидеть, если уважишь. Это вот Санька — Александр, а то дядя Витя…
— Виктор Аполлинарьевич, — поспешно представился тот, приминая в руках еще в коридоре снятую кепку.
— А мы вроде знакомы, — проговорил Лысый, улыбаясь, как он, наверно, предполагал, подкупающей улыбочкой. — Забегал я, тебя спрашивал. Мы тут поговорили малость…
Было похоже, Санька намекал на какой-то особый с Аней разговор, которого вовсе не было. Но Алексей не обратил внимания на его игривый тон. Пьяно и простодушно сказал:
— Знакомы? Ну, тем лучше. Вот тебе, чем богаты, Анюта. — Он протягивал ей покупки так, словно хотел этим оправдать неожиданное явление.
— Заходите, — сказала Аня. — Снимайте пальто.
Неуверенность незваных гостей улетучилась. Они засуетились, переговариваясь и стаскивая с себя одежду. Алексей между тем выложил покупки. Он уже понимал, что сделал что-то не то, и избегал Аниного взгляда.
Уселись за стол. Все так же молча Аня вынула посуду, какая была у нее, разложила закуски.
